Наши земляки

Крутые маршруты доктора Давыдова

/«Татарский мир» № 12 (6419) 2018/

Взять летом отпуск и отправиться на Северный полюс. Именно так поступил сердечно-сосудистый хирург, руководитель отдела ангиохирургии Московской городской клинической больницы №13 Алимжан Давыдов. Для того, чтобы попасть в качестве экспедиционного врача на борт атомного ледокола «50 лет Победы», пришлось выдержать серьезный конкурс. Давыдову помогло его многолетнее увлечение дайвингом и международный сертификат мастера подледного погружения. Почти три недели длилась вахта врача на борту ледокола. Был пройден путь от базы Росатома в Мурманске через Землю Франца Иосифа к самой «верхушке Земли» и обратно. О своем незабываемом путешествии, сложной работе хирурга и замечательной семье, корни которой ведут к знатному татарскому княжескому роду, Алимжан Ахтямович рассказал корреспонденту газеты «Татарский мир» Лейсан Ситдиковой.

Арктика

В свободное от хирургии время я позволяю своей нервной системе отдыхать так, чтобы адреналина было не меньше, чем на работе. Если вы каждый день видите, как оживают люди, которые должны были покинуть мир, или как они, увы, умирают, ваша жизнь только в этом - в ощущении экстрима, преодоления невозможного. Я привык к такому образу жизни. В свое время по трое суток дежурил в клинике, пока лимфа не текла из ушей, пока кровь не текла из носа. Но именно так нас учили – если вы не живете в клинике, не оперируете круглосуточно, не спите на жесткой кушетке или вообще на партах в учебных комнатах, из вас путного хирурга не получится. Поэтому, когда мне удавалось получить отпуск, я уплывал, улетал, уезжал куда-нибудь далеко-далеко, где получал такое же количество адреналина, как на работе. В экспедиции на Северный полюс впервые в жизни увидел, как ледокол «прорубает» себе пузом дорогу. Как тюлень, он наползает на лед и огромной массой корпуса продавливает лед толщиной до трех метров. Если не хватает мощности, он набирает забортную воду и пытается сделать это еще раз. Ледокол «50 лет Победы» на сегодня крупнейший в мире. На этой махине высотой с 12-этажный дом есть все для комфортной жизни: конференц-зал, библиотека, сауны, спортзал и даже бассейн… Если вы боитесь мороза и ветра, можно не выходить из каюты. Но выходить надо, чтобы видеть, как ломается этот многовековой иссиня-голубой лед, который, кажется, кто-то специально покрасил. Видеть нерп или этих «северных дельфинов» - белух, или китов, или галдящие «птичьи базары» на базальтовых скалах. На борту ледокола были американцы, люксембуржцы, канадцы, итальянцы, англичане. Была масса интересных людей: ученые Массачусетского университета и Арктического и Антарктического института Санкт-Петербурга, команда национального парка «Русская Арктика». Очень много туристов, которые путешествуют целыми семьями, взяв с собой детей.

Этим летом в Заполярье стояла аномальная жара, столбик термометра в Мурманске перевалил за отметку 36 градусов тепла, установив рекорд за минувшие 20 лет. В округе высохли болота, исчезла морошка. Моряки говорили, что Баренцево море стало горячим. Дойдя до Северного полюса, мы увидели грустную для всех ученых на нашем корабле картину. Истощенный от голода полярный медведь, закрыв голову лапами, дрейфовал на одинокой льдине. Нет льда – нет охоты. Ученые предрекают, что через 30 лет от ледяного покрова на Северном полюсе ничего не останется и это приведет к драматическим последствиям для всего мира. Дошли до Тихой бухты на острове Гукера, до знаменитых папанинских мест, где наши полярники оставляли свои подписи. Мы ощутили, насколько необъятна была наша страна до войны. Отсюда в 1930 году Эрнст Кренкель установил рекордную по дальности радиосвязь со своим «антиподом» - американской станцией в Антарктиде. В Тихой стоят вмерзшие в лед трактора «Сталин», наши самолеты, там запасов угля - на несколько десятков лет. Мы видели большое поселение с серебристыми от соли и ветра домами для семейных, для холостяков, почтовое отделение… Там была построена даже целая улица для собак с будочками вряд.

В 41-м году, когда началась Великая Отечественная война, людей там бросили, забыли. А немцы свою экспедиционную группу с соседнего острова Земля Александры забрали, прислав за ними подводную лодку. На момент эвакуации немецкие метеорологи тяжело болели непонятной болезнью, думали - паразитарной. Дело в том, что немцы так вольготно себя чувствовали на острове, что, убивая медведя, съедали только его печень. Но они не знали, что печень белого медведя накапливает такое количество витамина А, что он может стать смертельным для человека. А нашим людям было не до жиру – съедали мясо медведя целиком.

Экономя запасы угля, отапливали только жилые помещения, прикладывали максимум усилий, чтобы поддержать в рабочем состоянии оборудование метеостанции. И в течение всех военных лет они передавали сводки погоды на материк. Там работали до 50 человек, родилось 11 детей. И только в июле 1945 года в бухту Тихую прибыл ледокол «Иосиф Сталин», чтобы вывезти полярников на «большую» землю. В 60-м году станцию закрыли, и все исследования перенесли на остров Хейса. И вот последние несколько лет каждое лето волонтеры из «Русской Арктики» высаживаются в Тихой, которая сейчас имеет статус историко-культурного наследия, и занимаются восстановлением ее первоначального облика. За короткое арктическое лето надо успеть сделать очень много. Каждый день я просыпался на борту ледокола и видел солнце, засыпал тоже при солнечном свете. Пил горячее молоко, чтобы понять, хочу спать или нет. В сентябре весь этот радостный период заканчивается и наступает полугодовая полярная ночь.

Конечно, я был круглосуточно на рации, любые проблемы с артериальным давлением, ссадины, морская болезнь - это все мои ситуации. На борту есть операционная, стоматологический кабинет, рентген. Но как говорится, Аллага шөкер, в экспедиции, в которой мне довелось работать, ничего серьезного не произошло. А вот в прошлом году по рассказам коллег на борту ледокола случились два инсульта – один у нашего туриста, другой – у немецкого.

Буквально один звонок по спутниковой связи и немцы подняли с ближайшего норвежского мыса вертолет. Через 25 минут, не останавливая ледокол, вертолет сел на палубу и забрал пациента, погрузив его в специальный пневматический кокон. А когда инсульт случился у россиянина, российская страховая компания заявила, что ледокол не приспособлен для подобных манипуляций. Две недели корабль шел до Мурманска, затем 7 часов врачи созванивались и выписывали пропуска для бригады скорой помощи, поскольку на базу Росатома просто так не попасть, и только потом несчастного российского туриста забрали в больницу. Таковы, увы, реалии. Конечно, все туристы, попавшие на борт, сдают какие-то медицинские анализы, проходят обследования, которые организуют компании, занимающиеся арктическим туризмом. Но как-то на все это смотрят сквозь пальцы. Главное, заплатить 50 тысяч долларов, и твоя мечта побывать на Северном полюсе реализуется.

В Северном ледовитом океане вода экстремально холодная: минусовой температуры и очень соленая. Она как гелий, который можно потрогать. Под водой ты видишь все эти ледяные замки, уходящие на десятки метров вглубь, обитателей не много: в основном небольшие рачки. Сначала я погрузился без специального оборудования, но долго не продержался. Когда, выходя из воды, я надевал перчатки и носки, слышал хруст своих костей, но ничего не чувствовал.

Больница

В ГКБ 13 я работаю два года - с того момента, как под эгидой главного врача Леонида Семеновича Аронова здесь был создан отдел брахиоцефальной хирургии или хирургии сонных артерий. Отдел возглавил один из ведущих специалистов в этой области Владимир Вениаминович Ахметов. Я покинул КГБ 57, где работал под руководством академика Игоря Ивановича Затевахина, и пошел постигать азы одного из опаснейших направлений сосудистой хирургии. С уходом Ахметова в 20-ю больницу, возглавил отделение.

Благодаря Ахметову в нашем отделении был задан невероятный ритм: около 400 операций в год. Надеюсь, с его уходом, мы не потеряли ни качество, ни скорость. Большой поклон учителю и огромное спасибо! Все необходимое оборудование в клинике есть, поэтому мы можем и готовы помочь человеку с любой венозной или артериальной патологией. Администрация поддерживает нас во всем и двигает вперед, а мы готовы помогать людям.

Каждый день больница дарит невероятные эмоции. Недавно оперировал пациента, которому 97 лет, он прошел все войны, и даже ГУЛАГ. Пережив все эти ужасы, с бляшечкой в сонной артерии он обратился к нам за помощью со словами: «Я не хочу превратиться в растение, хочу жить». Иногда пациенты в 60 лет ноют и говорят: «Да мне ничего не нужно, я уже пенсионер». А тут такой характер, такая энергетика. Наш легендарный дедушка-фронтовик был прооперирован и благополучно вернулся домой. Вот человек, жизнелюбию которого всем нам учиться и учиться. Каждый случай в больнице индивидуален. Если интересна работа, то все будет получаться.

О предках

Я девятый Давыдов в семье или, как говорят по-татарски, тугызынчы буын. На моей памяти бабушки и дедушки никогда не обращались друг к другу по имени, только с приставкой «мурза». Позже я узнал, что это слово означает княжеский титул у тюркских народов. Дауд мурза, потомком которого я являюсь, был послом Ногайской орды к Ивану Грозному. Нас еще называют темниковские татары по названию города Темников в Мордовии. Никогда там не был, мечтаю съездить посмотреть. Прабабушка моя, я ее еще застал, вместе с подругами, дочерью купца Сатина и дочерью князя Волконского, закутавшись в пелерины, ездили «в театру». У одного из моих бабаев были свои почтовые станции на Астраханском тракте, где он содержал лошадей и ямщиков. В конце XVII века мои предки переселились на юг Тамбовской губернии и обосновались в деревне Новая Уразовка или Яңа Ураз. А мамина сторона – это нижгар татарлары. Она родом из древнейшего татарского поселения Урга в Княгининском районе Нижегородской области. Поэтому, если говорить простым московским языком, я наполовину горьковский, наполовину тамбовский. Тамбов буреләре һәм горький татарлары без.

Мои родители познакомились и поженились в Москве. Мама, Рауза Абдульбареевна Абдурахманова – инженер связи, работала в МГТС и Ростелекоме. А папа, Ахтям Алиакбярович Давыдов - выпускник Борисоглебского летного училища имени Чкалова, бывший летчик-испытатель, отслуживший в «горячих точках». Затем после окончания Московского университета гражданской авиации работал инженером в Конструкторском бюро имени Туполева.

Стараемся в семье поддерживать все татарские традиции. Если кто-то из родни переходит с татарского на русский, заговаривается, его всегда возвращают обратно, и это не обидно, это приятно. Когда случается свободное время, беру в охапку всю семью и идем смотреть татарские спектакли и концерты. Недавно я определился - нашел девушку, с которой готов провести всю свою жизнь. Мы прочитали никах. Она 100-процентная татарка. Не поверите, в Москве нашел.

***

Сейчас меня приглашают в экспедицию в Антарктику. В России будет жуткая зима, а там кошмарное лето. Это самый экстремальный по температурному режиму континент, Арктика по сравнению с Антарктикой – конфетно-букетный период в сравнении с семейной жизнью… Если в августе температура на Северном полюсе на льду была где-то минус три, то в Арктике летом стоит пятидесятиградусный мороз. Пока думаю, идти или нет. Нужно ведь снова брать отпуск, а я не могу надолго оставить своих больных.