Татароведение

История / Золотая Орда

А.Горохов

ОРДА И ЕЁ ВЛИЯНИЕ НА НАРОДЫ

Спор о евразийском наследии Золотой Орды — державы, образовавшейся в результате распада Монгольской империи, у истоков создания которой стоял Темучин Чингиз-хан, на территории Руси, Поволжья, Кавказа, Крыма, Западной Сибири, Хорезма, большей части современного Казахстана, - не только не утратил злободневности, но и вспыхнул с новой силой в наши дни. Свидетельством этого являются попытки определенных официальных лиц и научных кругов Татарстана отнести историческое наследие Золотой Орды исключительно к отождествлению с казанско-татарским этносом и его историей, а соответствующих кругов в Казахстане — с казахским этносом и историей этой республики, что изрядно отдает мифотворчеством. Данные исторические версии с претензией на золотоордынское наследие появились буквально у нас на глазах, и речь здесь идет скорее о конструировании прошлого, исходя из современной политической конъюнктуры, то есть о явлении, называемом изобретением традиций. Тем не менее, возникновение и Монгольской империи, и Золотой Орды оставило неизгладимый след в истории Европы.

Несмотря на все противоречия в оценке роли «монголо»татарского нашествия и его описании, стоит сразу оговориться, что практически никто не отрицает факта нашествия степных народов ни на государства Средней Азии, ни на Восточную Европу.

Традиционно принято считать, что некое захудалое племя, живущее в степях и полупустынях Центральной Азии, не имевшее ни государственности, ни письменности, ни промышленности, крайне малочисленное, неожиданно для всех озарилось навязчивой идеей завоевать весь мир. А вскоре осуществило её, создав за сто лет империю, раскинувшуюся от Средиземного моря до Тихого океана, от Северного Ледовитого до Индийского океанов. Могло ли такое случиться? Верно ли, что этими завоевателями были предки нынешних монголов?

Чтобы оценить возможность этого, попробуем вернуться к первоисточникам. Первое упоминание о появлении «монголов » близ русских границ относится к описанию битвы на реке Калка. Вот как рассказывет о нём Софийская первая летопись старшего извода: «В лето 6732. По грехам нашим приидоша незнаеми при Мстиславе князе Романовиче, в десятое лета княжения его в Киеве. И прииде неслыханая безбожнии моавитене, рекомии татарове, их же добре ясно никто же свесть, кто суть и отколе приидоша, и что язык их, и котораго племени суть, и что вера их. И зовуть их татары, а инии глаголють таурмени, а друзии печенези...». Псковская вторая и третья летописи: «В лето 6732. Бишася соуздалци с Татары на Калках, и избиша соуздалцев маиа 31». Патриаршая или Никоновская летопись: «Того же лета по грехам нашим приидоша языцы незнаеми, при великом князе Киевском Мстиславе Романовиче..., приидоша бо неслыхании безбожнии Моавитяне, рекомии Татарове, их же добре ясно никто же свесть кто суть, и откуда приидоша, и что язык их, и какого племени суть, и что вера их, зовут же их Татары, а иные глаголять Таурмены, а друзи Печенези».

Приводить все упоминания об ордынцах нет никакого смысла: везде их называют татарами, и нет упоминаний о монголах, имя которых появилось в историческом обиходе во времена Михаила Романова. Учитывая крайнюю щепетильность русских летописцев в отображении национальных вопросов, кажется странным их неведение, тем более что русские князья, не единожды посещавшие и Орду, и столичные области Империи, никак не могли не знать племенной принадлежности своих сюзеренов. Откуда же взялось имя монголов в качестве предводителей нашествия на Русь и Европу? Из описаний путешествий католических монахов Плано Карпини и Гийома Рубрука, к которым мы вернёмся чуть позже.

Для поиска аналогий приведу цитату из «Энциклопедического словаря» Брокгауза и Ефрона: «Великий могол, великие моголы — титул, данный европейцами государям знаменитой тюркской династии, основанной султаном Бабуром и около 3 столетий властвовавшей в Индии. Сами бабуриды этого титула не употребляли, потому что ничего общего с монголами не имели. Бабур называл себя турком, гордился этим происхождением и по-монгольски не знал, записки же свои писал на тюркском (джагатайском) языке.

Европейцы впервые узнали о бабуридах от персиян, которые джагатайских тюрков, обитавших за Аму-Дарьей, называли могул, т. е. монголами, а западные ученые, не разобрав дела, сочинили империю Великих моголов. Настоящий же титул бабуридов был падишах, заимствованный у персиян и принятый Бабуром в 1506 г., вместо прежнего “султан”».

Не по такому ли лекалу была сочинена европейскими учеными история о «монгольском» завоевании Евразии? Завоевании, от которого не осталось и следа завоевателей-монголов, завоевании, в котором все без исключения видят в первую очередь тюркскую экспансию.

Великое нашествие всколыхнула массу самых разнообразных племён, относящихся как к тюркам, так и к монголам. Приведу список средневековых центральноазиатских народов, названия которых связаны в документах самых разных государств с именем Чингиз-хана: монголы, буряты, якуты, уйгуры, ойроты, киргизы, тангуты, чжурчжэни, китайцы, унгариты, кереиты, меркиты, татары, найманы, кипчаки.

Существует генеалогическая линия племени Кыпчак по версии Эсенкул Тёрёкан уулу с названием «Кыргыздын кыскача санжырасы», выводимая от Нух-пайгамбара (библейский Ной) и Сама (Сима). Происходящие от этих библейских персонажей племена называются так: озбек, уйгур, гагауз, текежамут, кумык, балкар, карачай, ногой, татар, башкорт, каракалпак, казак, кыргыз, кыпчак, созак. От последнего племени происходят «монъол», давшие таких деятелей мирового масштаба, как Аксак Темир (Тимур), Улугбек и Бабур (основатель государства Великих Моголов). Похожая генеалогия указывается в «Огузнаме», вышедшем из-под пера главного летописца государства Хулагидов и Монгольской империи вообще Рашида ад-Дина. И в его версии «монгол» — племя тюркского происхождения.

Естественно, многие возмутятся: «Есть же монгольско-бурятский эпос «Сокровенное сказание», описывающий историю рода Чингиз-хана!» Да, имеется такой документ, ставший известным науке в 1866 году. Причем не сохранившийся в исходном виде, а многажды переписанный. Документ, дошедший в записи китайскими иероглифами якобы после перевода с уйгурского на монгольский, с монгольского на китайский и промежуточной транслитерации уйгурской письменности в китайскую иероглифику. Имеется сборник XVII века «Золотая пуговица», повторяющий отдельные сюжеты «Сказания...». Документы имеются, но имеются и основания считать, что они вторичны, компилятивны по отношению к многочисленным тюркским эпосам. Тем более, что тюрки как были, так и остались мощнейшим этносом, а те, кого сейчас называют монголами, когда-то якобы потрясшими Вселенную, растеряв свои былые достижения, оказались оттесненными Историей на задворки цивилизации.

Веру в историческую достоверность «Сокровенного сказания» подрывают и приведённые выше списки племенных имён различных тюркских народов: ведь часть из них якобы была поголовно вырезана монголами. Существует ряд других фактологических противоречий, входящих как во многие тюркские предания и родословия, приписывающие покорение Урала Чингиз-хану, так и в описания путешествий тех же европейцев Карпини и Рубрука. Но каковы же реальные истоки нашествия?

В VIII-XI вв. на пространстве от Алтая до Волги существовало государство, называемое Кимакский каганат, объединявшее тюрков-степняков. Названо оно было по правящему племени, отличительными расовыми признаками которого были высокий рост, рыжеватые (или каштановые) волосы и зелёные (голубые) глаза. Правящий кимакский род — пришельцы из района хребта Каракорум. Столица государства находилась на р. Иртыш. Но это был только один из десятков городов, развалины которых находят в Северном Казахстане и Южной Сибири. Развал государства начался с бунта, войны и ухода на запад кыпчаков-куман-половцев, описанного в русских летописях.

«Сокровенное сказание монголов» и «Золотая пуговица» доносят смутные сведения, что в XII веке существовало государство, именовавшееся «Монгольский каганат», в котором отец Чингиза Есугей-баатур занимал высокое положение. Ни точных границ, ни государственного устройства, ни столицы, ни народов, входивших в каганат, никто не знает. Темучин, объединяет вокруг себя множество окрестных племён и получает титул Чингиз-хан. Данный титул некоторые лингвисты сводят к формулировке «Необъятный, бескрайний океан». И это при том, что современники «монголо»-татарского нашествия в один голос утверждают, что монголы не знали, что такое море, да и представить его себе не могли. В то время как данный титул прекрасно переводится с древнетюркского:

Чин (сын) = настоящий, истинный

Гиз (хыз, гиззет, хыззет) = могущественный, почитаемый

Хан = правитель.

То есть «Воистину Могущественный Правитель».

В описаниях Чингиза современники говорят о том, что он был высокий, с каштановыми (рыжеватыми) волосами, густой окладистой бородой и голубыми (по другим данным — зелёными) глазами. Его потомки в трёх первых поколениях имеют румяные щёки, широкие глаза и довольно крупный, европейского типа нос. Причём это — отличительные черты всего правящего рода Борджигин-Киятов.

* * *

Но существующая «стройная историческая теория» «монгольского» нашествия закрывает глаза на указанные противоречия. Иначе придется пересматривать ВСЮ историю Средних веков. Ина че придется признать бесполезность усилий нескольких поколений исследователей. Иначе придется признать выдающуюся роль тюркских народов, ныне преимущественно мусульманских, в развитии общества, а это пугает политиков усилением исламского фундаментализма.

Но что же представляло собой государство, именовавшееся как улус Джучи, или Золотая Орда?

Под влиянием отзывов современников нашествия европейские ученые полагали, что «монгольским» завоеванием был нанесен культурной жизни Азии и Восточной Европы еще более тяжкий непоправимый удар, чем, например, культурной жизни Южной Европы Великим переселением народов. В действительности последствия «монгольского» завоевания были менее тяжелы уже потому, что завоевание не сопровождалось переселением завоевателей. Кроме немногочисленных военных сил, «монгольские» ханы приводили с собой своих культурных советников, помогавших им устроить управление и применить ту стройную государственную и военную организацию, которая была выработана еще при Чингиз-хане.

В истории всех завоеванных «монголами» стран — в Китае, мусульманском мире и России — после XIII века замечается больше политической устойчивости, чем раньше. Ханы, конечно, были равнодушны к местной литературе и, до принятия ислама, к мусульманскому богословию, но ради своих собственных материальных интересов заботились о восстановлении городской жизни, промышленности и торговли и оказывали покровительство тем наукам, которым придавали практическое значение: медицине, математике и астрономии. Главным же интересом Орды было процветание народов, составляющих её население, так как её правители прекрасно понимали, что лишь процветающее государство сумеет обеспечить процветание самих государей.

Стереотипы о татаро-«монгольском» иге, сформированные в школьные годы, мешают объективно воспринять характер этих отношений. Да, во все времена сильные государства пытались завоевать слабые, но для нас важно знать правду, чтобы правильно определить пути формирования российской истории. «Грандиозный поход Батыя в 1237-1242 гг., — пишет Л. Н. Гумилев, — произвел на современников ошеломляющее впечатление. Но ведь это был всего лишь большой набег, а не планомерное завоевание, для которого у всей Монгольской империи не хватило бы людей. В самом деле, монголы ни на Руси, ни в Польше, ни в Венгрии не оставляли гарнизонов, не облагали население постоянным налогом, не заключали с князьями неравноправных договоров. Поэтому выражение «завоеванная, но непокоренная страна» полностью неверно. Завоевание не состоялось, потому что оно и не замышлялось». Само выражение «иго», характеризующее русско-ордынские отношения, появилось только в конце XVIII века и отражало идеологическую конъюнктуру тех лет.

История Золотой Орды была частью мировой истории, а поздний период истории раздробленных русских княжеств — частью волжско-татарской. Русская и западная историография пытается умалить роль Золотой Орды, описывая в основном ужасы татаро-«монгольского» нашествия и замалчивая созидательный характер этого великого государства. Историки стыдливо обходят состояние культуры и государственности в Золотой Орде. В то время как крестоносцы занимались войнами с мусульманами, на огромных евроазиатских просторах империи Чингизхана была объявлена веротерпимость. Золотоордынская культура впитала средневековые достижения большинства народов, входивших в состав Орды.

Совершенная экономика, строившаяся на высоком уровне чеканки монет и замечательной финансовой системе, фантастическая по тем временам связь и управление, позволявшие держать под контролем огромную территорию и обеспечивать безопасность на бескрайних просторах, превосходное военное искусство, всеобщая перепись населения, наука, литература, зодчество. Всё это говорит о самостоятельной культуре Золотой Орды, стоявшей в Средние века на высочайшем уровне.

О высочайшем уровне государственного устройства говорит тот факт, что всё население улуса Джучи было взято на учет посредством переписей, необходимых для правильного учёта самых разнообразных податей, налогов и пошлин. В течении многих столетий ни одной из стран мира не удавалось создать в области налогообложения и учёта налогов ничего лучшего по точности применения. Поголовные переписи населения требовали огромного количества грамотных и опытных чиновников. Сам масштаб общегосударственного предприятия был не по плечу ни раздробленной на мелкие части удельной России с ее бедными государями, ни иным государствам Европы, которые, разумеется, и не мечтали о колоссальных доходах, собиравшихся ханами с покоренных народов.

«Монголы» отличались удивительной веротерпимостью и не ломали культурных традиций покорённых народов. Более того, по «Ясе» Чингиз-хана все религии признавались равными, их служители были освобождены от уплаты дани, что придало новый импульс религиозным деятелям. В домонгольский период окраины славянского мира оставались языческими. И лишь при татаро-«монгольском» иге началось широкое строительство монастырей, крещение сельского населения, превращение «медвежьих углов» (вроде языческого края вокруг Ростова Великого) в Святую Русь. Даже насильственное введение в 1312 году ханом Узбеком ислама как государственной религии Орды не коснулось русских княжеств. В 1313 г. Узбек выдал митрополиту Руси Петру ярлык, в котором были следующие слова: «Если кто-либо будет поносить христианство, плохо отзовется о церквах, монастырях и часовнях, тот человек будет подвергнут смертной казни».

Время Орды — это взлёт мастерства ремесленников, расцвет торговли и городов на всей её территории. Факт организации чётко действующей почтовой службы на пространстве от Адриатики до Японского моря общеизвестен, но менее известно про безопасные караванные пути, на всём протяжении которых стояли караван-сараи, в которых постоянно поддерживались благоприятные условия для путешественников и их лошадей. Множество благоустроенных дорог, чётко работающие переправы через реки, единообразная налоговая система. Исключительно к ордынскому влиянию следует отнести введение в мировую практику положения о неприкосновенности дипломатов. Требование огромного количества грамотных чиновников вызвало рост грамотности на всех землях, подчинённых Орде, что, в свою очередь, обусловило прогресс науки и литературы народов, её населяющих.

Ко времени существования Великой Орды и её наследников приурочено создание множества русских летописей и икон, художественных произведений тюркских писателей и поэтов, научных трудов мыслителей государства Ильханов. Именно в ордынские времена на Русь через Булгарский улус пришло огнестрельное оружие. Тогда же казанские мастеровые первыми в мире сумели получить чугун, а низовья Волги на несколько столетий превратились в основного мирового поставщика селитры, жизненно необходимой для производства пороха. Столицу Орды город Сарай многие путешественники описывают как крупнейший в мире и красивейший город своего времени. Его развалины, сохранившиеся в Волгоградской области, поражают и до сих пор: город, никогда не имевший оборонительных стен, раскинулся на десятки километров в заволжской степи. Кирпичные дома ордынской знати, богато украшенные лепниной, позолотой и разноцветной керамической плиткой, утопали в садах и были снабжены не только водопроводом, питавшим многочисленные фонтаны, но и канализацией.

Нынешняя Россия формировалась не на почве Киевской Руси, которая распалась на восемь суверенных государств еще в XII в., за целый век до появления «монголов», не в соперничестве с ордынцами, с которыми не было у русских трений на религиозной или культурной почве и в то же время был взаимный интерес в связи с необходимостью охраны западных рубежей. Россия возникла на совершенно новой московской почве, которая была органической частью золотоордынской государственности; она выросла из соперничества Московии с ханствами, входившими ранее в Золотую Орду, за право наследия распадающегося великого государства.

Традиции Золотой Орды надолго укоренились в жизни России. Многие законы и элементы культуры Золотой Орды были настолько прочны, что просуществовали вплоть до эпохи Петра I. Вот что пишет об этом историк М. Г. Худяков: «Государственная система, введенная завоевателями в побежденной стране, представляла собою верх обдуманности и дисциплины по сравнению с тем патриархальным укладом, какой существовал на Руси до татар». Россия последовательно придерживалась ордынского наследия, пока в ней не возобладали насаждаемые Петром западнические настроения. «Азиатское» наследие было предметом гордости, а не осуждения. Оно было органичным элементом русской жизни: русский язык и культура просто пропитаны тюркскими заимствованиями. На службе русских князей с XIII века состояло много татар, а Касимовское ханство вплоть до XVII века оставалось автономной территорией внутри Московского государства.

Москва, как центр формирования русской государственности, в отличие от Суздаля, Владимира или Новгорода, появилась непосредственно из золоордынской среды. Причём не столько благодаря сбору налогов, сколько потому что она восприняла многие «татарские» законы и политические традиции. Эти истоки ощущались вплоть до правления Романовых.

Золотая Орда обладала настолько славным наследием, что ради него стоило побороться. С присоединением Казанского ханства к Московии завершилась борьба за это наследие. Ближайшие политические и идеологические последствия завоевания Казани заключались не только в принятии Иваном IV титула «царь казанский» и несколько позже «царь астраханский» вдобавок к титулу русского правителя. До 1552 г. Московское государство прежде всего существовало как Великое русское. С получением этих новых титулов Иван IV подтвердил свое право на троны государств-преемников Золотой Орды и самой Золотой Орды.

Языком московской бюрократии был некий мета-тюркский язык — транслитерированная калька тюрко-татарских формул и форм, — который часто просто лингвистически бессмыслен без возврата к тюркскому оригиналу. По-видимому, московские бюрократические бумаги следовали некоему ордынскому формату, вплоть до их художественного оформления. Хотя свидетельства синтаксических, морфологических и лексических особенностей, выводимых из ордынской модели, остаются предположительными, тем не менее, эта связь заслуживает того, чтобы ее продолжать исследовать в будущем. Канцелярский язык Золотой Орды был тюркским, написанным вначале уйгурской письменностью, а затем и арабской графикой. Практически мгновенно он стал и языком межнационального общения на территории всего Улуса Джучи, и было бы правильным считать, что не только русские писцы владели как тюркским языком, так и арабской графикой. Это подтверждается многочисленными находками арабской вязи на документах и предметах русского быта тех лет, изготовленных русскими мастерами, и даже совершенно естественным переходом с русского на тюркский в «Хожении за три моря» тверского купца Афанасия Никитина.

Особо хочется отметить заимствованную из Орды практику «украшения» официальных документов затейливым орнаментом из переплетающихся линий, именуемым «тугра». На самом деле этот «элемент оформления» являлся достаточно серьёзной для своего времени степенью защиты от подделок. Практика вставки тугры в особо важные документы, со временем выродившаяся в затейливые инициалы владельцев печатей, продержалась вплоть до времён Петра Первого.

Правящая верхушка любой страны всегда проявляет особую заботу о выгодных династических браках. Подобных соображений придерживались и русские князья во времена подчинения Руси Золотой Орде. Так, Глеб Васильевич, князь белозерскйй (ростовский) вернулся из Орды в 1257 г. с женой-татаркой. Князь Федор Ростиславич Черный в 1281-92 гг. жил в Орде, там женился на ханской дочери. В 1302 г. ростовский князь Константин Борисович взял жену из Орды. Внук Александра Невского Георгий Данилович (1281-1325), великий князь Московский, был женат на сестре Узбека, хана Золотой Орды. Татарки, выходя замуж за русских, выезжали к мужьям с многочисленной челядью и принимали православную веру. Известен факт и службы русских князей в Орде. Русский князь Василий из Карачева в правление хана Узбека ушел в Белую Орду, там женился на татарке. Их сын Карач-мурза (Иван Васильевич) вернулся на родину отца с немалым числом татар, которые осели на реке Неручи южнее Брянска. Приняв православие, они обрусели и превратились в русских земледельцев.

Таким образом, родственные связи правящей верхушки Руси и Орды были достаточно тесными. Поэтому, когда в 1312 г. хан Золотой Орды Узбек принял ислам в качестве государственной религии, многие золотоордынские татары, не желая перейти в мусульманство, бежали в Русь на службу к православным князьям, прежде всего к московским. «В силу различных политических и семейных причин, — пишет М. Д. Каратеев, — представители татарской аристократии, уже начиная с княжения Александра Невского, стали, в свою очередь, выселяться на Русь. Тут они всегда встречали хороший прием, переходили в православие, получали землю и службу, женились на русских барышнях и, вливаясь в ряды русской знати, преданно служили своему новому Отечеству. Каждый из них приводил с собой десятки и сотни нукеров и слуг, которые тоже быстро растворялись в русской массе, — таким образом, смешение русской и татарской крови шло не только в верхних, но и в нижних слоях общества». Особенно усилился поток татарской знати на Русь, где они переходили на службу к московским государям, после развала Большой орды, наследницы Золотой, и падения Казанского, Астраханского, Ногайского и Сибирского ханств. Теперь уже трудно определить, какие из татарских мурз принадлежали к булгарскому, ясо-черкасскому и половецкому родам. Русские еще во времена Золотой Орды перестали их различать, называя всех тюрок татарами. Ясо-черкасы раньше других тюрок подпали под влияние русских. К концу распада Золотой Орды они уже в большей степени были русскими, чем татарами, хотя некоторое время и сохраняли свою этническую особенность.

Все многочисленные потомки татарских родоначальников уже во втором-третьем поколении превращались в людей чисто русских по духу и по воспитанию. Они честно и верно служили новому отечеству, сражаясь за него в бесчисленных войнах. Переходившие на службу к русским государям татары были пассионариями, которые находили благоприятные условия к приложению своих способностей и энергии на Руси. Становились «ближними боярами» татары, среди которых были имена, ставшие гордостью русской культуры. На русском престоле сидел выходец из татарского рода Борис Годунов. Острая борьба Годунова с Романовыми и Шуйскими (потомственными Рюриковичами) разгорелась из-за худородности Годунова, происходившего не из ханского рода, а всего лишь из рода мурзы. Примечательно, что его противники попыталась использовать в качестве альтернативы чингизида Семиона Бекбулатовича (бывшего Касимовского хана). «Семион понадобился боярам, — пишет Р. Г. Скрынников,— чтобы воспрепятствовать коронации Годунова. Знать рассчитывала сделать его послушной игрушкой в своих руках». Политическое сознание того времени считало факт царствования на русском престоле не Рюриковича, а чингизида не просто приемлемым, а не менее законным.

Когда в 1380 г. на поле Куликовом сошлись в битве войска Дмитрия Донского и Мамая, то в рядах противников не было национальной однородности. На стороне Дмитрия Донского вместе с русскими сражались татары (обрусевшие и не обрусевшие) и литовцы. Так например, татарский мурза Мелик командовал русским сторожевым полком. На Куликовом поле пали два больших воеводы Дмитрия Донского - выходцы из татар: князь Юрий Мещерский и боярин Андреи Серкизов.

После Куликовской битвы жизнь в Золотой Орде стала еще более неустойчивой и беспокойной. На Русь потянулась новая волна ордынской знати со своими отрядами. Среди них был и предок М. Ю. Лермонтова по материнской линии Аслан-Мурза Челибеи. Он со своими воинами перешел на службу к Дмитрию Донскому, дав жизнь роду Арсеньевых.

В конце XIII века, в условиях напряженной воины внутри Золотой Орды, русские княжества имели возможность стать независимыми, тем более, что численность «монгольских» воинов на Волге была невелика, но они этого не сделали. Наоборот, независимый Смоленск просил принять его в состав улуса Джуче, чтобы получать помощь против посягательств Литвы.

Заключив военно-политический союз с Бату-ханом и став побратимом его сына Сартака, Александр Невский привел на Русь татарский корпус под предводительства нойона Неврюя, при помощи которого сумел остановить наступление немцев на Новгород и Псков, разгромив их на льду Ладожского озера. Таким образом, союз русских князей с Ордой уберег Русь от нашествий с запада, а с другой стороны — заложил основы новой государственности. Объединение русских земель вокруг Москвы началось и произошло благодаря Золотой Орде. Стоит вспомнить то запустение и упадок, в каком пребывали к моменту Батыева нашествия русские княжества, обескровившие друг друга междоусобицами. Привилегированное положение потомков Ярослава Всеволодовича, великих князей Владимирских, не ограждало их от грозного ханского гнева. Своей волей ордынские ханы, стоявшие на защите интересов всего государства, а не только его отдельных улусов, не раз предотвращали или останавливали междоусобицы, затевавшиеся русскими князьями.

Конечно, население русских княжеств, как, впрочем, и остальные жители Золотой Орды, платило дань, то есть налог. Но, во-первых, размер дани составлял всего лишь десятую часть от произведённого, а во-вторых, за этот взнос в общую казну ордынцы обеспечивали безопасность и почтовую связь на огромной территории. Кроме того, в течение первых двадцати лет после Батыева нашествия Северо-Восточные русские земли, управляемые Ярославом Всеволодовичем и его сыном Александром, никакой дани не платили. Её выплата была организована после предложения Александра Невского, по примеру дани, выплачивавшейся южной Русью с первых же дней завоевания. Нынешние налоги в российский бюджет являются сущим грабежом по сравнению с татарской данью, составлявшей по подсчётам историков 200-300 килограммов зерна с семьи один раз в три года. Имеются свидетельства того, что Русь платила дань и несла все другие расходы ордынского правления без голода и при этом фактически укреплялась и усиливалась. Многие русские деревни платили свою часть дани серебром, а их жители могли себе позволить покупку восточных товаров, которые находят во время раскопок.

Свидетельства русских летописей показывают, что потерей для экономики Руси была годовая дань в 5-7 тысяч рублей. Когда в 1480 году ожидаемая дань упала до одной тысячи рублей, московские князья продолжали собирать дань в полном объёме и удерживали у себя разницу. В течение нескольких десятилетий Москва привозила итальянских архитекторов и инженеров, построила 4 больших собора, несколько дворцов и новые каменные стены и башни для города. Были проведены дорогостоящие политические программы: например, Иван III привез свою невесту — Софью Палеолог, племянницу последнего византийского императора — из Рима вместе с ее свитой.

Ко времени распада Золотой Орды Московия, собирая с русских дань для Сарая, настолько окрепла, что не только сумела объединить вокруг себя русские княжества, но и была способна вести активную самостоятельную политику. Позже она начала вступать в союз то с одними, то с другими ханствами ради усиления своего влияния на территории бывшей Золотой Орды. Постепенно у Московии росли претензии на все золотоордынское наследие, и она стала покушаться на территории Казанского, Астраханского, Крымского, Сибирского ханств.

Князь и историк Н. С. Трубецкой писал в своих трудах, что «русский царь явился наследником монгольского хана. «Свержение татарского ига» свелось к замене татарского хана православным царем и к перенесению ханской ставки в Москву». Вывод неожиданный с точки зрения привычных нам учебников, но события последующей русской истории прямо указывают на его справедливость.

В результате многолетней эволюции, считает Л. Н. Гумилев, Русское государство становится законным преемником Золотой Орды. «По мнению Н. Трубецкого, после событий 1480 года (бегство хана Ахмата от русских войск и уничтожение ногаями столицы Золотой Орды. -А. Г.), произошла замена ордынского хана московским царем с перенесением ханской ставки в Москву. Вывод довольно странный, с точки зрения традиционной историографии, и тем не менее абсолютно верный... в формулировку Н. Трубецкого о смене столиц требуется лишь добавить о сопутствующей смене династий, т. е. династии Чингизидов на Рюриковичей.

В течение многих веков народы, населяющие Россию: русские, татары, башкиры и другие вели борьбу с многочисленными внешними врагами. «Этот воинский дух, - продолжает Л. Н. Гумилев, - был наследием долгого контакта русских с народами Сибири и Великой степи, в котором было гораздо больше дружбы, чем вражды».

Не столь однозначна и трактовка происхождения герба Российской империи, вновь восстановленного Указом Президента РФ. Б. Н. Ельциным в послании в честь открытия выставки «Государственный герб России. 500 лет» заявил, что принятие московскими великими князьями двуглавого гербового орла символизировало «освобождение России от двухвековой зависимости». Гораздо больше оснований предположить обратное, а именно, что этот герб символизирует преемственность России с Золотой Ордой.

Двуглавый орел встречается у различных народов в самые разные времена: в Древнем Египте, Малой Азии, Римской империи, государстве Сасанидов, арабском мире, Западной Европе. В Византии двуглавый орел как государственный знак упоминается с XIV в. Обычно появление двуглавого орла в качестве российского герба связывают с Византией, откуда его якобы привезла Софья Палеолог, выйдя замуж за Ивана III.

Другая версия связывает его появление с заимствованием Иваном III элементов оформления императорской власти в странах Западной Европы, в частности у Габсбургов. Но можно предложить и более естественное объяснение.

Дело в том, что двуглавый орел был широко распространен в Золотой Орде задолго до его появления в Византии. Наиболее часто он встречается на монетах хана Джанибека. Русским князьям было бы странно заимствовать из Византии то, что давно знакомо по золотоордынским монетам, имевшим хождение в стране долгие годы.

При этом следует особо отметить, что Москва всегда чувствовала свою близость к Золотой Орде, поскольку поднялась благодаря ей, а потому ориентировалась на ее традиции. Позже, в XVII в., над двуглавым орлом появляются три короны — «три кита» российского государства — символы Казанского, Астраханского и Сибирского ханств. Как записано в Энциклопедии отечественной истории, царь Алексей Михайлович впервые повелел составить рисунок государственного герба. В 1625 г. в герб введены три короны, « знаменующие три великие покоренные царства: Казанское, Астраханское и Сибирское».

До ордынского завоевания единственным имперским правителем, знакомым на Руси, был византийский император. После завоевания Ордой русские стали называть её ханов тем же самым титулом — «царь». Они называли также жену хана «царицей», а прочих чингизидов «царевичами». Хорошо знающие правила монгольского престолонаследия русские никогда не называли кого-либо не из «Золотого Рода» выше, чем просто «князь». Такое правило именования применялось вовсе не по невежеству. Термин «хан» или «каган» был знаком им еще с киевских времен. Рассказчик битвы на Калке от 1223 года пишет «Чингизкан» со словом «кан» как частью личного имени. Записи о путешествиях князей в Каракорум называют этот город как «Кановый» или «Кановичи». Летописец не мог назвать Каракорум Царьградом, поскольку таким уже было название Константинополя. Тем не менее, использование слова «царь» по отношению к хану так прочно укрепилось к тому времени, когда монгольские ярлыки, выдаваемые русским правителям, стали переводиться на русский язык в конце XIV века, что даже имя «Чингиз-хан» переводилось как «Чингиз царь».

Хан и византийский император (базилевс) были не только в одной категории, но даже и образы этих двух царей были смешаны. В диптихах (памятных списках) хан имеет литургические прерогативы базилевса. Картины даже изображают хана в регалиях византийского императора. Использование одного титула для хана и базилевса с сопровождающимся размытием различий между ними подразумевает неправославного хана имеющим законность христианского императора.

Московский летописец времён Куликовской битвы постоянно манипулирует чингизидскими правилами престолонаследия в своих целях. Эти правила, бывшие основным принципом ордынской политики, гласили, что ханы могли иметь происхождение только из «Золотого Рода». То есть должны быть прямыми наследниками Чингиз-хана. Русских чрезвычайно остро заботила эта очень важная особенность политики их властителей. В сказании о битве на реке Воже в 1378 году автор нападает на Мамая, который не был Чингизидом, за то, что тот противозаконно позорит царя. Летопись за 1380 год в том же духе обвиняет Мамая в узурпации титула хана (царя). Истинный чингизид Тохтамыш побеждает Мамая и немедленно сообщает русским князьям о своём триумфе над их общим врагом. Сказание о нападении Тамерлана на Русь от 1395 года обвиняет его в попытке узурпировать титул царя, так как тот не был представителем «Золотого Рода».

Московские летописцы используют принцип чингизидства не только как орудие для нападения на врагов, но и для оправдания своих действий. После того, как Тохтамыш разорил Москву в 1382 году, летописец ищет объяснение тому, что Донской в это время отсутствовал, — в уважении князя к законности верховной власти Чингизидов. То есть Донской, который встретил и победил узурпатора Мамая в битве, не хотел « поднимать руку» на подлинного царя «божией властью» Тохтамыша и оставил Москву, когда узнал о том, что царь «сам» едет к городу.

Идеологи главного русского города, постоянно имевшие дела с Золотой Ордой, даже в силу своих служебных полномочий должны были на практике учитывать принципы чингизидского родства. Однако есть свидетельства того, что они проникли не только в дипломатическую и политическую практику Руси, но и в её бытовые и религиозные устои. Это видно из «Жития святого Петра», ордынского «царевича», который принял христианство. Линия чингизидского наследования прослеживается тщательно через 4 поколения Петра, и его чингизидское происхождение является решающим в этом плане. Данный текст написан в XIV веке в провинциальном монастыре, что указывает на то, что ценность и важность принадлежности к «Золотому Роду» учитывалась широко и повсеместно.

Велико значение чингизидства на Руси и после свержения Золотой Орды в 1480 году. Московский великий князь имел статус завоевателя, и, следовательно, наследника ордынских ханов. В образах это иллюстрирует монета, выпущенная в честь Стояния на реке Угре. Одна сторона монеты показывает конного героя, скорее всего Георгия Победоносца, а на другой стороне вместо имени ордынского хана — имя Ивана III, написанное по-арабски. Символизм этой монеты предполагает, что отмечается не освобождение, а смена династий: московский дом Рюриковичей заменяет собой «Золотой Род».

Москва продолжала придерживаться своего статуса наследника Орды в течение нескольких веков. В XVI веке Московия оправдывала свои имперские претензии к европейским державам тем, что она завоевала Казанское и Астраханское ханства. Даже в конце XVII века эмигрант-московит Григорий Котошихин объяснял, что правитель Москвы является царем в силу того, что Иван IV завоевал Казань. Возможно, даже система икон и фресок Архангельского собора в Кремле отражает концепцию преемственности московских Рюриковичей как наследников клана Чингизидов.

Нашествие «монголов» в корне изменило течение исторических процессов в Приволжье. В XIII в. Булгарское государство со всеми вассальными ему народами и ряд сопредельных с ним русских княжеств оказались включенными в Золотую Орду. Но при этом и русские, и поволжские булгары, и приволжские финно-угорцы не только сохранили относительную самостоятельность, но и усилились как центры православной и исламской цивилизаций.

Авторов и составителей сохранившихся средневековых летописей и хроник мало интересовала внутренняя жизнь Золотой Орды, они записывали прежде всего то, что касалось их собственной страны. Так, русские летописи фиксируют прежде всего походы ханов на Русь, поездки русских князей в орду; они довольно хорошо осведомлены о том, что делалось в Сарае, но очень мало знают о событиях в Крыму, на Северном Кавказе, в Сибири и на Сырдарье. Источники арабские интересуются Золотой Ордой прежде всего как союзницей Египта в борьбе с монгольскими владетелями Ирана — Хулагидами. Они лучше знают Крым, Азов, хуже — Сарай и почти не знают восточной части улуса Джучи. Источники персидские, с этой точки зрения, делятся на две группы. Более ранние, составленные в Западном Иране, знают Золотую Орду прежде всего как врага, с которым постоянно идут бои на Кавказе — в Азербайджане и Дагестане. Более поздние, связанные с Восточным Ираном и Средней Азией, следят за зависевшей от Золотой Орды Белой Ордой на территории современного Казахстана и Сибири; только через нее они видят то, что делается в самой Золотой Орде. И те, и другие мало знают о делах Руси, Крыма и Поволжья. Во всех этих группах источников, конечно, есть и данные о внутренней жизни Золотой Орды, но их сравнительно мало, и историку приходится вылавливать их из массы материала. Поэтому сведений о народах, населявших центральные районы Орды, крайне мало.

Тем не менее, исторические свидетельства и археологические раскопки говорят, что начальный этап становления Золотой Орды в Приволжье был поистине трагическим. Волжская Булгария, оказавшая ожесточённое сопротивление экспедиционному корпусу Субудэбагатура и нанёсшая ему сокрушительное поражение в «Бараньей битве», первым из восточноевропейских государств испытала разгром, учинённый «монголами». В 1236 году после ожесточённого сопротивления были захвачены и сожжены практически все булгарские города, включая обе столицы — Булгар и Биляр. Временно свободными остались лишь часть башкирских племён, продолжавших сопротивление Орде в течение 12 лет.

Вот что пишут об этом башкирские родословные. «Таким образом, получив на берегах Яика жесточайший отпор со стороны усергенов, монголы не пошли дальше на Урал, а повернули на юго-запад в сторону Булгарского и Русского государств. Только после того, как они побили булгар и русских, монголы вернулись обратно и подчинили себе и башкир. Несмотря на то, что усергены были большим родом, не могли они бороться собственными силами с громадным войском монгольских нашественников, потому и вынуждены были принять их власть».

Несмотря на сокрушительное разорение, на четыре года до постройки Сарая-Бату Булгар стал столицей улуса Джучи. Здесь заработал первый ордынский монетный двор, начавший чеканку монет с тамгой и именем Батыя, написанным арабской вязью. Искусные булгарские ремесленники участвовали в строительстве Сарая и организовали производство оружия и снаряжения для ордынского войска. А часть населения, подвластного Булгарии, была привлечена к участию в ордынских походах. На примере башкир-усергенов это выглядело так: «Монголы не очень-то докучали усергенам своими набегами. Видя, что они храбрые воины, старались их самих мобилизовать в свою армию. Одаряя их верховодцев и биев разными степенями и званиями, богатствами и дорогими подарками, а также правом быть хозяевами земель, принуждали сколачивать войско из усергенов. Вместе с тем войском направились они на север, овладели Рязанским княжеством. Видя красоту приокской природы, множество скота на ее зеленых долинах, густоту лесов, решили усергены обосноваться в тех местах... Поставив юрты и надворные постройки на берегах Оки, зажили они мирной жизнью».

Таким образом, видно, что Батыево нашествие стало движущей силой не только переселения народов, но и формирования новых этносов. Так, например, после нашествия исчезают упоминания о некогда многочисленных буртасах, вошедших, как полагают некоторые учёные, в состав начавшего формироваться чувашского народа. С Ордой связывают возникновение ногайцев, сформировавшихся из представителей племён мынкол и кият и получивших своё имя по имени своего предводителя, известного ордынского военачальника хана Ногая, управлявшего огромными территориями от Адриатики до Дона.

После постройки Сарая-Бату и Сарая-Берке искусные булгарские и русские ремесленники, в первую очередь отбираемые «монголами» из числа пленных, заложили основу промышленности Орды, а Булгарский улус стал главным промышленным регионом улуса Джучи. Политика покровительства торговле, исповедуемая ханами на протяжении всей ордынской истории, способствовала быстрому возрождению славы и могущества булгарских городов, контролировавших волжский торговый путь на Восток. Сама же территория Волжской Булгарии была разделена на две части, Булгарский и Жукотинский (столица — город Джуке-Тау или, на русский манер, Жукотин) улусы, во главе которых осталась местная булгарская знать, утверждавшаяся, как и русские великие князья, ханскими ярлыками.

Во второй половине XIV века в результате усиления внутриордынской междоусобной борьбы, город Булгар несколько раз переходит из рук в руки. В 1361 году древний город разгромил хан Булат-Тимур. В 1369 году здесь на некоторое время обосновался Хасан-хан, через год его сменяет Мухаммед (в русских летописях — Мамет-Салтан). Хан Белой Орды Урус-хан, пользуясь междоусобицей, в середине 70-х годов XIV века огнем и мечом пытался овладеть Золотой Ордой, захватил города Сарай-Берке, Аджитархан (Астрахань) и Волжскую Булгарию. На территорию последней в 1382, 1391, 1392 годах ходил с набегами золотоордынский хан Тохтамыш. По утверждению историков и согласно татарским и башкирским легендам об Аксак-Тимуре, в середине 90-х гг. XIV века Булгар в очередной раз был разрушен среднеазиатским завоевателем Тамерланом. В 1407 году по булгарским землям прокатываются войска эмира Едигея, вскорости основавшего Ногайскую Орду.

Великий Булгар, Биляр, Жукотин и другие города Булгарского государства и Золотой Орды были разрушены в междоусобной борьбе за власть между наследниками Орды. Это подтверждают и башкирские источники: «Война этих двух правителей (Тохтамыша и Тамерлана. — А. Г.) имела тяжелые последствия для народов Поволжья и башкир. Уцелевшие от разгрома и разорения племена устремились на север, за Каму, за Белую, надеясь в лесах найти надежную защиту от полчищ Тимура и Тохтамыша».

Осенью 1445 года под стенами Казани оказался бывший крымский хан Улу-Мухаммед с во енным отрядом в 3000 человек, до этого пытавшийся найти защиту от преследователей на Руси, но преданный великим князем Василием. Захватив Казань и убив правившего в ней представителя местной булгарской знати Алим-бека, Улу-Мухаммед возглавил новое государство, более ста лет определявшее впоследствии положение дел в Приволжье: Казанское ханство. Как пишет М. Г. Худяков в «Очерках по истории Казанского ханства», «утвердившись в Среднем Поволжье, хан Мухаммед решил восстановить господство свое над Россией и заставить московского великого князя платить дань по-прежнему ему». В русские города были назначены казанские чиновники для сбора дани, а великий князь Василий II обещал Улу-Мухаммеду дать за свой выкуп из плена столько, сколько может собрать с земли Московской. После освобождения Василия из плена в Москву прибыло 500 «казанских людей», которые были назначены на разные административные должности и получили «в кормление» волости и города.

В это же время татарам выделили особый удел на реке Оке, названный Касимовским царством, во главе которого поставили царевича Касима — одного из сыновей Улу-Мухаммеда. Столицей этого удела, просуществовавшего до конца XVII века, стал город Касимов (ранее — Городец-Мещёрский, ныне в составе Рязанской области). Роль Касимовского царства, осколка Орды, вклинившегося в самое сердце русских земель, долгое время оставалась ключевой в истории русско-татарских отношений. Именно пример Касимовского царства показал, что в России могут сосуществовать и совместно действовать на благо общей Родины народы различного происхождения, с разными языками, укладами, вероисповеданием.

К сожалению, по идеологическим причинам роль татар в становлении Государства Российского была искажена, им навязали легенду о якобы диких поработителях, извечно покушавшихся на русские земли. Вся историческая наука с её основания в XVIII веке и до конца XX века служила одной задаче — исключить, забыть ордынский период, очернить Золотую Орду, заставить российских тюрков вести свое происхождение от золотого периода в истории Восточной Европы. Под лозунгом борьбы сначала с мусульманством, а потом — с пантюркизмом, в русских с детских лет взращивалось подсознательное, рефлекторное неприятие всего «татарского», а у тюрков — самосознание собственной неполноценности, чувства вины перед Россией. Что самое опасное, такая политика способствовала возникновению комплекса национальной ущемлённости, который рано или поздно может перерасти (и перерастает!) в реваншизм за военные поражения прошлого.

Впитанные с ранних школьных лет исторические мифы утверждают, что татаро-«монголы» были язычниками, шаманистами, жестокими и последовательными гонителями христианства. В «Типографской летописи» даже есть фрагмент об избиении всех священников, вышедших навстречу «монголам», разбившим русские войска при Калке. Летописи, большая часть которых написана в пору ожесточённого противостояния Московии с последними осколками Орды, Казанью и Крымом, пестрят эпитетами «безбожный царь», «поганые моавитяне». Каких только ужасов не описывается в художественной литературе, имеющей куда большее влияние на умы, чем сухие факты исторических трудов. Но факты говорят совсем иное.

Согласно «Ясе» Чингиз-хана, воинам Орды предписывалось охранять и почитать любых священнослужителей любых религий, если они молятся за здоровье хана. Запрещалось преследование по религиозным мотивам. Не берусь судить о философских установках, диктовавших властителям Орды такую позицию, но она была сформулирована, и её придерживались с самых первых дней ордынского завоевания Восточной Европы. Смакуемые татарофобами инциденты с разрушением церквей в захваченных городах носили единичный характер. Наоборот, именно со временем существования Орды связан подъём как христианства в русских землях, так и мусульманства в Приволжье.

Мало известны такие факты, как открытие православной епископской кафедры в Сарае буквально в первые же месяцы после его постройки. И не просто кафедры, а главнейшей среди русских. Сарское (Сарайское) подворье существовало вплоть до падения Сарая под ударами Темир-Аксака, после чего было перенесено в Москву и благополучно вступило в XX век. За время ордынского «ига» на Руси возникло больше православных монастырей, чем за всю остальную историю Русской Православной церкви. Именно в XIII-XIV веках русские церкви стали крыть золотом. Хан Менгу-Тимур в 1270-е годы освобождает православную церковь от налогов, а в 1313 году хан Узбек издаёт ярлык о смертной казни любому, посмевшему непочтительно отозваться о православной христианской вере, не говоря уже про нанесение ущерба.

Православные священники не только пользовались почётом и уважением ханов за то, что молились во их здравие. Благодаря миссионерской деятельности уже поминавшейся выше Сарской епископской кафедры многие ордынцы принимали православие. Один из Чингизидов, «царевич Пётр Ордынский» принял духовный сан и даже был причислен к лику святых. Мало известен факт того, что даже каменными стенами Кремля Москва обязана ханше Тайдулле. Путешествуя по территории Руси, ханша «приболела глазами» и была чудесным образом исцелена русским митрополитом, за что подарила ему часть территории ордынского конного двора, располагавшегося на Боровицком холме, для постройки в Москве монастыря, получившего название Чудова. Именно о первые в России белокаменные стены этого монастыря разбились несколько литовских походов на Москву.

Известны и другие примеры покровительства ханов и ханш православной церкви и священнослужителям. Но было бы неверным считать, что Орда покровительствовала лишь христианам. Многие народы России обрели ныне действующую религию во времена ордынского господства.

Так на рубеже XIII и XIV веков стали мусульманами башкиры, бывшие до этого тенгрианцами и тотемистами. На фотографии автора — надгробный камень на могиле имама, обратившего их в ислам. Могила находится на вершине одиночной горы в восточной части Республики Башкортостан.

История татаро-булгарского мусульманства тоже тесно связана с Ордой. Общепризнано, что в 922 году хан Волжской Булгарии Алмуш (в иных вариантах произнесения — Алмаз, Алмас) принял ислам и признал сюзеренитет Багдадского халифа ради арабской поддержки в борьбе с Хазарией за независимость. Однако это вовсе не означает мгновенной исламизации всего населения. Имеются сведения о существовании значительной христианской группы населения Булгарии в XI-XII веках. Булгарские святые великомученики, принявшие смерть за православную веру в это время, почитаются Русской Православной церковью.

Переселение в Приволжье новых племён, большей частью исповедывавших тенгрианство, значительно уменьшило долю мусульман в этом регионе. Но вскоре значительный вес в Орде обрели мусульмане-булгары, склонившие хана Берке, брата Батыя, к переходу в ислам. Именно с ним связывают начало исламизации Орды. Но лишь в начале XIV века хан Узбек принял решение объявить ислам государственной религией Золотой Орды и начал преследование всех иноверцев среди ордынской знати.

Данный шаг Узбека вызвал заговор золотоордынских эмиров, многие из которых не хотели исламизации. Жестокое подавление сопротивляющихся принятию ислама не коснулось ордынцев-христиан, ушедших на Русь. Опираясь на существовавшие мусульманские религиозные структуры, Узбеку удалось достаточно быстро ликвидировать междоусобные распри в Орде и добиться её подъёма. Тем не менее, даже на рубеже XIV-XV вв. итальянскими путешественниками, проезжавшими через территорию Орды, упоминается о том, что эмир Едигей ревностно насаждает среди татар мусульманскую веру. То есть процесс становления мусульманства в Приволжье не был одномоментным, и значительные успехи в его распространении среди приволжских народов связаны именно с ордынской эпохой.

К 1239 году земли приволжских финно-угорских народов были завоеваны «монголами», которые обложили население данью, взимавшейся скотом, пушниной, хлебом и другими продуктами. Кроме того, местная знать со своими дружинами была обязана участвовать в военных походах ордынских ханов. На землях мордвы для управления было создано два улусных центра: Увек — близ современного Саратова и Мохши — ныне город Наровчат Пензенской области. Марийские земли, некогда подпавшие под влияние Волжской Булгарии, вошли в Жукотинский улус, объединявший северную часть бывших булгарских земель.

Во второй половине XIV века, в начале распада Золотой Орды, принадлежавшее Чингизиду Бехану удельное княжество выделилось в самостоятельное государство. В последней трети XIV столетия в состав владений Бехана и его наследников вошли земли северо-западного улуса вместе с его административным центром Мохшей, одним из крупных ордынских городов, прекратившим существование на рубеже XIV-XV вв. по неустановленной причине. Таким образом, не позднее чем к началу XV века весь пензенский край стал частью Темниковской Мещеры — независимого княжества, расположенного между Московским государством и Золотой Ордой (с 1438 г. — Казанским ханством) и в разное время включавшего в себя земли, на которых впоследствии возникли города Саранск, Алатырь, Арзамас, Шацк, Моршанск и Тамбов со смешанным тюркско-финно-угорским населением.

Территория, на которой проживали удмурты, вошла в состав Орды лишь частично. «Арская земля», принадлежавшая Булгарии, управлялась наместниками из числа булгарской знати, утверждавшейся ханскими ярлыками, но берега реки Вятка долгое время были «ничейными», и именно сюда устремился поток русских и булгарских крестьян.

Если в московских летописях Хлынов упоминается впервые в 1374 году, то «Хлыновский летописец, или Повесть о стране Вятской» основание его новгородцами относит к 1181 г. «Нет ничего в русской истории темнее судьбы Вятки и земли ее», — говорит Н. И. Костомаров. Считается, что на реке Вятке, в 5 верстах ниже впадения в нее Чепцы, на горе стоял вотяцкий город, называемый Болванским. Новгородские «самовластцы» покорили вотяков, живших по Чепце, и взяли приступом их город (нынешнее село Никулицыно). Другими новгородцами был захвачен черемисский город Кокшаров, переименованный в Котельнич. После этого и заложили новый город у впадения реки Хлыновки в Вятку. Хлыновцам приходилось отстаивать свою независимость как от окрестных финно-угорцев, так и от притязаний Новгорода, московских князей и Орды.

Известно, что в 1391 году татарский царевич Бекбут по повелению хана Тохтамыша напал на Хлынов, Вятская земля на некоторое время стала татарской данницей, и в ней начали селиться татарские поселенцы. Известно несколько походов московского войска на Вятку: 1425, 1456, 1457 гг., но лишь в 1489 г. Вятка пала под совместным ударом московского и казанского войска. Среди пленных, захваченных при этом, упоминаются и арские, т. е. удмуртские, князья.

К XIII веку относят приток переселенцев из Новгородской земли и центральных районов Руси на Европейский Север и земли коми-пермян. В результате к концу XIV века пермяне, предположительно жившие на Сухоне, Юге и Ваге (за исключением р. Устья и некоторых других небольших районов), оказались ассимилированы пришлым русским населением. Часть из них, видимо, отошла назад, в восточные районы, из которых когда-то ранее пермяне продвигались на запад.

Несмотря на то, что в русских летописях уже с XI века пермяне упоминаются в качестве данников Руси («А се суть инии языци иже дань дают Руси: Чудь, Меря,... Пермь, Печера...», — сообща ет «Повесть временных лет»), говорить о контроле русских над этими территориями не приходится ввиду эпизодичности появления на них русских. В договорных грамотах XIII-XIV вв. между Тверью и Новгородом Европейский Северо-Восток фигурирует в числе владений последнего. Однако новгородцы не сумели прочно обосноваться здесь. Земли пермян по Югу и Лузе с конца XII — начала XIII вв., после основания Гледеня и Устюга, контролировались Ростовским княжеством. Спор за «пермские дани» между Новгородом и Ростовом (позднее — Москвой) не прекращался веками. В Вычегодско-Вымской летописи говорится, что московский великий князь Иван Калита стал взымать дань для Золотой Орды с Вычегды и Печоры в 1333 году. В том же источнике упоминается, что в 1367 году московский князь Дмитрий Донской отобрал у новгородцев Мезень, Пинегу и Печору (вероятно, низовья) и принял меры к установлению своего контроля над бассейном Вычегды.

Забегая вперёд, скажем о том, что споры Москвы и Новгорода за пермские земли продолжались еще целое столетие, вплоть до включения в 1478 году новгородских владений в Московское государство. Последняя точка в присоединении земель древних коми к Русскому государству была поставлена в 1481 году, когда в Коми крае было проведено первое описание земель и населения, окончательно закрепившее эту территорию в составе Московского государства.

Примерно с XIV века в среду мордвы стало проникать православие. Процесс христианизации мордовского населения был очень сложным. Вначале, вероятно, часть мордвы принимала православие стихийно от проникавшего в ее среду русского населения. С вхождением мордовских земель в состав русских княжеств (в середине XIV века) православная церковь развернула широкую миссионерскую деятельность среди мордвы.

В XIV веке началась христианизации удмуртов и коми, которую проводил выходец из Устюга Стефан Пермский, положив начало присоединения северных финно-угорских земель к Русскому государству. Поддержанный Дмитрием Донским, он крестил крестьян на Вычегде, Виледи, Сысоле и Выми (прилузцы были крещены раньше, а удорцы — в XV в.), многое сделал для укрепления власти московского князя над Пермской землёй в противовес новгородцам.

Следует отметить, что вятские земли длительное время оставались нехристианизированными, уже будучи заселяемы русскими. Дело в том, что первые русские на Вятке появились именно как беглецы от насильственной христианизации. Лишь после формального подчинения Нижегородскому княжеству появляются упоминания о распространении по Вятке христианства. В церковном отношении Вятка была включена в состав казанской епархии в 1553 году.

Журнал "ПРЕЗИДЕНТ , ПАРЛАМЕНТ, ПРАВИТЕЛЬСТВО" 2008-I